Пожалуй, имеет смысл поместить здесь один из моих рассказов, который был написан в 2005 году на литературный конкурс "Сорванная Башня". Надеюсь, он вам понравится, как понравился многим участникам того конкурса :)

Ракушка с неведомого берега

Море было замечательным. Оно неторопливо катило к берегу небольшие пологие волны. У берега волны ускорялись, с размаху разбиваясь на миллионы сверкающих брызг о прибрежные камни, и тогда раздавался глухой, словно выстрел из пушки, грохот и восторженный визг купальщиков. Но здесь, на глубине, они были совсем не страшные. Словно огромные дельфины, они подставляли мальчишкам свои упругие спины и то подбрасывали их к небу, то плавно опускали вниз. Как давно это было…

…Автобус осторожно затормозил, зашипел открывающимися дверями. Никита оторвал взгляд от замерзшего стекла.

“Неужели уже офис?” – удивленно подумал он.

Да, это был офис: в автобус входили “конторские”, возвращающиеся домой с работы. Многих из них Никита хорошо знал: раньше мама работала диспетчером в офисе, и лишь совсем недавно стала оператором на заправке в Топканово. Однако много было и незнакомцев. Например, этот пожилой мужчина в старомодном пальто и меховой шапке. Из-под шапки проглядывает седина. А глаза за стеклами очков в тонкой золотистой оправе – серьезные и внимательные. Сейчас он сядет рядом с Никитой. Так и есть. Ну и пусть, не жалко…

И опять Никита окунулся в волну воспоминаний. О прошедшем лете.
 

Летом он с родителями ездил на юг, в Севастополь. Папа с мамой говорили, что здесь все дешево и памятников исторических много.

Как только они сошли с московского поезда, их ухватила бойкая женщина, которая очень хотела сдать им комнату в частном доме в двух шагах от Хрустального пляжа. Героически отбив атаки конкуренток, она повезла Никиту и его родителей на переполненном троллейбусе в центр.

Центр оказался очень странным. Пока Никита ехал в троллейбусе, перед ним разворачивалась картина большого города с высокими многоэтажными домами. Но стоило им сойти на остановке возле гостиницы “Крым” и пройти сотню метров, как оказалось, что вокруг – маленькие одноэтажные домики, совсем как дома, в Кашире. Хотя нет, не совсем. У них домики – в основном бревенчатые, а здесь – из светло-серого камня. “Ул. 6-я Бастионная” – прочитал Никита надпись на ржавом указателе.

Обещанный Хрустальный пляж поразил воображение Никиты. Он и не знал, что пляжи бывают такими: бетонные плиты набережной и скользкие металлические лесенки, ведущие в прозрачную, чуть зеленоватую воду. А море здесь было больше похоже на широкую реку, перегороженную дамбой. Но все равно это было именно море! С левой стороны оно простиралось до самого горизонта, и другого берега не было видно. Потом они бродили по Приморскому бульвару, зашли в знаменитый Аквариум, а затем вернулись домой. Там Никиту ждал еще один сюрприз. Во дворе ему встретился незнакомый (да и откуда здесь взяться знакомому?) мальчишка примерно того же возраста и роста, что и Никита. Хозяйка тут же шумно и суетливо познакомила их. Мальчишку звали необычно - Гришей. Сначала Никита отнесся к нему настороженно – дурацкая школьная привычка, но потом понял, что Гришка совсем не такой, как большинство мальчишек из его класса.

Гришка познакомил Никиту с домом и его обитателями – собакой Маней, кошкой Дусей и безымянным котенком. По саду гуляла одинокая курица, а прямо во дворе рос виноград. И хотя он был еще зеленым, мальчишки тайком сорвали несколько штук. Ягоды оказались очень кислыми.

На следующий день папа, мама и Никита пошли на экскурсию по городу и его музеям, а Гришка остался дома. Никита с нетерпением ждал возвращения. А когда вернулись, Гришка утащил его показывать окрестности. Встретилась им и компания местных ребят, позвали играть в футбол.

Но Гришка с Никитой еще не все интересные места облазили, и потому отказались.

На следующий день родители собрались в Бахчисарай, но Никита взбунтовался. Ему не хотелось опять целый день таскаться по скучным музеям. Родители, конечно, подняли крик, но тут Никиту неожиданно поддержала хозяйка. – Да и в самом деле! – воскликнула она. – Ничего хорошего там нет. Ханский дворец? Да разве ж это дворец?! Сарай он и есть сарай, а здесь ведь море. А там – нет. Правда, чебуреки там вкусные продают. Но на что ему чебуреки? А если уж вам так хочется, сами поезжайте, а Никита здесь бы остался, с Гришей. И не волнуйтесь, ничего с ним не случится…

Конечно, сначала родители сопротивлялись, но потом пожали плечами и уехали, а Никита остался с Гришкой. Этот день они провели прекрасно: со вчерашней компанией отправились купаться, но не на “Хрусталку”, а на настоящий “дикий” пляж, за дамбу, туда, где море широкое и открытое.

А потом подул легкий ветерок, пошли небольшие волны, и стало совсем здорово и весело. Лидер компании – большой рыжий парень по имени Борис – строго следил, чтобы никто не заплывал слишком далеко.

С того дня потекла обычная “южная” жизнь:. Никита был то с родителями, то с Гришкой. А иногда и Гришка присоединялся к ним. Оказалось, он ни разу не бывал ни в морском музее, ни даже на таинственных развалинах старинной Инкерманской крепости. Вот ведь странно… Впрочем, тайн и загадок хватало и рядом с домом, прямо под боком. Среди кустов Гришка показал Никите незаметную заброшенную тропинку – она уводила куда-то вверх и терялась между двух старинных каменных заборов.

– Как думаешь, куда она ведет?

– На Бакинскую улицу, наверное. Куда же еще? – неуверенно ответил Никита. – А мне почему-то всегда казалось, что эта тропинка ведет в какие-то новые, незнакомые места, – признался Гриша.

– Разве так трудно проверить? Или туда нельзя? – спросил Никита. И вдруг сам догадался: – Боишься, вдруг она правда просто выходит на Бакинскую?

Они и на этот раз не пошли по той тропинке. Пусть и дальше продолжает хранить свои тайны это удивительное место.

– Да-а, место и в самом деле удивительное… – прозвучал над ухом хриплый глуховатый голос. Никита непонятливо заморгал. Перед глазами все еще колыхалась огромная равнина Черного моря, набегали пологие валы соленой воды. Но они стремительно таяли, а вместо них возникло худое лицо незнакомца на соседнем сиденье. На дужках очков искорками блестели отражения тусклых автобусных лампочек. Черные глаза за выпуклыми стеклами смотрели виновато.

– Извини, малыш, кажется, я тебя испугал.

– Да ничего, – пробормотал Никита, хотя очень хотелось ответить старику, что никакой он не малыш и совсем не испугался. Однако из вежливости промолчал. Но, чтобы старик не подумал, будто он и правда боится, Никита решил продолжить разговор. Да и в самом деле интересно было.

– А что такого удивительного в этом месте?

– Видишь ли… Это долго объяснять… Дело в том, что я изучаю аномальные геотопографические зоны… – Он перехватил недоуменный взгляд Никиты. – Проще говоря, места, где могут твориться всяческие удивительные, необъяснимые современной наукой вещи. Чудеса…

– Это что же, – у Никиты аж дыхание от волнения перехватило. – Значит, здесь у нас может случиться какое-то чудо?

– Именно! Я не исключаю такой возможности.

– А… почему?

– Все дело в том, что здесь после постройки новой автотрассы сложился уникальный транспортный ландшафт… Между прочим, именно я ввел в научный лексикон этот термин – “транспортный ландшафт”. Но это так, к слову… Короче говоря, это одно из немногих в стране мест, где на площади десять на десять километров сосредоточено семь двухуровневых развязок. И заметь, это не в многомиллионном мегаполисе, а практически в чистом поле!

– Так уж и в чистом, – недовольно проворчал Никита: ему вдруг стало обидно за родной район, который незнакомец так обозвал.

– Ну, предположим, насчет чистого поля я слегка преувеличил. Зато в остальном… К тому же, если принять во внимание конфигурацию… Старое Каширское шоссе здесь разветвляется на две дороги – на Воронеж и Волгоград. То же самое – с новой магистралью, причем здесь же обе дороги сливаются, да еще и пересекают так называемую трассу ЕККН. Я уже не говорю про железную дорогу, которая идет параллельно автостраде и тоже здесь разветвляется. Кстати, влиянию железных дорог на транспортный ландшафт была посвящена моя докторская диссертация. Но это отдельная тема…

“Профессор”, как про себя назвал Никита незнакомца, не на шутку увлекся. Впрочем, несмотря на непонятные слова, слушал Никита с большим интересом.

– А ведь дорога – это не просто слой асфальта, – продолжал Профессор. – Это бесконечные потоки движущихся объектов. Тем самым они воздействуют на пространственно-временной континуум, искривляя его…

– Извините, я не понял. Про этот, как его…

– Континуум? – рассмеялся Профессор. – Ну, это просто! Это значит, что пространство нельзя отделить от времени; если в пространстве что-то происходит, значит, время там течет вперед.

– А-а, понятно, – кивнул Никита, хотя в глубине души почему-то был не согласен с такой теорией. – Получается, наши дороги расположены так, что от этого может произойти что-то необычное?

– Молодец! – обрадовался Профессор. – Ты все понял! Не то, что некоторые члены нашего Ученого совета. Но это так, к слову… Но тут не только дороги влияют. Тут может сыграть роль что угодно: время года, время суток, история этих мест, настроение людей. Маршрут данного транспортного средства, наконец… Все что угодно!

– И что же может случиться? - заинтересованно спросил Никита.

– Увы, не знаю… – Профессор смешно развел руками. – Это предсказать невозможно. Посадка инопланетного корабля, прорыв в параллельное пространство, движение назад или вперед по вектору времени… Не знаю…

Профессор на минуту замолчал и задумался. Наверное, решал, что еще может здесь произойти. Но вдруг вскочил и истошно завопил:

– Как, уже Пятница?! Остановите, пожалуйста, мне необходимо сойти!

Оказалось, они уже успели заехать в Барабаново и двигались сейчас на заправку в Кокино. Пока автобус останавливался, Профессор успел сказать Никите:

– Тоже вот… Удивительное название для деревни, хотя и не уникальное… Я здесь снял комнату у одной старушки, чтобы постоянно быть в центре аномалии… Ну что же, молодой человек, очень приятно было с вами побеседовать. Счастливого пути!

– До свидания, – тихо ответил Никита.

Профессор вышел, и автобус двинулся дальше. Сейчас они и вправду были в центре той самой “аномальной геотопографической зоны”, и автобус то и дело закладывал головокружительные виражи на многочисленных поворотах, взмывал на путепроводы, нырял под мосты. Вокруг них со всех сторон таинственно светились запутанные оранжевые клубки развязок, а на небе сияли чистые зимние звезды.

Никита прикрыл глаза и снова закачался на ласковых и упругих гребнях прибоя, беззаботно смеясь вместе с новыми друзьями, вместе с Гришкой. Нестерпимо захотелось туда, в лето, к морю, где остался его самый лучший в мире друг…

…Через две недели они уехали домой, в Каширу. Никита к тому времени уже изрядно соскучился по дому, однако уезжать все равно ужасно не хотелось. Но что поделаешь – у мамы с папой кончается отпуск, а Никите уже через неделю надо в школу.

С Гришкой он попрощался спокойно, даже весело, пряча за улыбкой и смехом непонятно откуда нахлынувшую печаль.

Дома и в школе вроде бы все было хорошо. Нормальные отношения с учителями, хорошие оценки, в классе полно приятелей, с которыми хорошо играть в разные игры. Но ни с одним из них не мог Никита поделиться своими мыслями и чувствами: боялся нарваться на ехидную насмешку или, в лучшем случае, на обыкновенное непонимание. И все чаше вспоминался Севастополь, море и Гришка. Никита помнил его адрес, но написать письмо решиться никак не мог. В самом деле, кто они друг другу? Квартиранты, случайные знакомые. Гришка, небось, давно уже забыл его.

А потом папа уехал в командировку в Среднекамск – отлаживать для какой-то фабрики свою сложную программу. В дни своих смен мама допоздна задерживалась на заправке, и, чтобы не было так одиноко в пустой квартире, Никита ездил встречать маму с работы. Садился на конечной остановке в служебный “пазик”, который полтора часа кружил по району, развозя работников. Входили и выходили люди, мелькали за окном привычные пейзажи… Знакомый водитель дядя Миша, никогда не прогонял его, весело улыбался и шутил. Он вообще сам по себе был добрый.

А как здорово на обратном пути сидеть рядом с мамой и болтать о разной чепухе! В такие минуты она переставала быть строгой, и с ней запросто можно было говорить обо всем на свете…

…Автобус громко чихнул, задергался, а потом и вовсе остановился. Мотор затих, и в тишине защелкала, будто деревенские ходики, аварийная сигнализация. Дядя Миша с несвойственной для него злобой выругался и добавил: “Приехали!” Откинул кожух мотора и начал в нем копаться.

Никита огляделся. Как ни странно, в автобусе он остался один. За окнами была непроглядная темнота. И тишина – лишь дядя Миша тихонько позвякивал гаечными ключами. Стало понятно, что поедут они еще не скоро, и Никита решил выйти из автобуса, прогуляться и оглядеться вокруг. Он прошел вперед и попросил:

– Дядя Миша, откройте, пожалуйста, двери!

Но дяди Миши не было. Вместо него на Никиту ошарашено смотрел совершенно незнакомый молодой человек в белой футболке с надписью “Boss”. Не сказав ни слова, он открыл для Никиты двери автобуса. И Никита вышел в ласковую темноту южной ночи. Только сейчас он почувствовал, как жарко было ему в нелепой зимней куртке. Но что это? На нем уже не тот неуклюжий зимний балахон, а футболка и шорты – те самые, в которых он бегал в Севастополе. Местность вокруг была незнакомая.

Он, конечно, удивился, но не очень сильно. Чего-то подобного он давно уже ожидал, да вот как-то все не случалось. Теплый упругий порыв ветра принес что-то очень знакомое, но основательно позабытое.

“Да ведь это же море…” – наконец сообразил Никита. – “Где-то здесь, рядом”.

И он пошел по шоссе, прочь от мигающего желтыми огнями автобуса. Справа от дороги он заметил тропинку, убегающую куда-то вдаль, в темноту. Не долго думая, Никита свернул на нее. Сделал несколько шагов, оглянулся… и не увидел ни автобуса, ни шоссе. Позади темнели замшелые громады гор, ярко светили южные звезды и не было луны. И людей поблизости, кажется, тоже не было. Никита не удивился, не испугался. Он уже знал, сердцем чувствовал, куда надо идти и кого он там встретит.

Чутье не подвело. Когда Никита обогнул очередной каменистый уступ, перед ним распахнулось огромное, неярко мерцающее в темноте пространство. Это звезды отражались в морской глубине. И тут же он услышал впереди тихий шорох. Мелькнул на фоне моря темный мальчишечий силуэт.

– Гришка… – неуверенно позвал Никита.

– Никита! – раздался из темноты радостный Гришкин голос. – Это ты?!

– Я! – возликовал в ответ Никита.

– Ура! Я почему-то так и думал, что встречу здесь тебя!

– И я тоже… думал… А где мы сейчас? В Севастополе?

– Кажется, нет. У нас сейчас зима.

– И у нас тоже… А здесь лето!

– Ага… Ты как сюда попал?

– Я на автобусе. А ты?

– А я… Я все-таки пошел по той тропинке…

Они не стали купаться в море. Просто сидели рядышком на большом обломке скалы, болтали ногами в прозрачной морской воде и рассказывали друг другу обо всем, что произошло с ними за эти месяцы. Море было спокойно, и из его глубин безбоязненно выплывали разноцветные светящиеся рыбы, таращили на мальчишек удивленные глаза на коротких хоботках.

– У нас сроду таких рыб не было, – заметил Гришка.

– Но где же мы? – вдруг забеспокоился Никита. – Как теперь попадем домой?

– Не боись! – беззаботно откликнулся Гришка. – Это ведь наше место, никто без нас сюда не попадет. А нас оно должно выпустить обратно.

Они еще немного так посидели, а когда пр шло время возвращаться, увидели, что от берега убегает только одна дорожка.

Эта дорожка привела их на широкое поле. Посреди него стоял обычный дорожный указатель. – Направо – Москва, – сказал Гришка.

– А налево – Севастополь, – отозвался Никита.

Перед самым указателем они увидели каменистую тропинку, переходящую в асфальтовое шоссе.

Дядя Миша чуть дар речи не потерял от удивления, когда увидел шагающего по обочине Никитку – сына бывшей диспетчерши Натальи Дмитриевны. Он ведь точно помнил: тот как сел на заднее сиденье на конечной остановке, так никуда и не выходил. Дядя Миша даже оглянулся на всякий случай, но, конечно, Никитки в автобусе не было. Однако когда он остановил машину и открыл дверь, то уже забыл про удивление – все так и должно быть.

А Никита тоже ничему не удивлялся. Он только тихо радовался, что скоро увидит маму, а на следующей неделе вернется из командировки отец. А главное, что никто теперь не сможет разлучить его с другом. Если им очень захочется опять встретиться, то всего-то надо - сесть на конечной остановке в старенький служебный “пазик”. И как подтверждение этого крепко сжимал Никита в кулаке диковинную ракушку с берега неведомого моря.